Песни военных лет

О подвигах, о доблести, о славе

 Великая Отечественная война –  трагическая страница в истории нашей Родины. Наш народ ценой огромных потерь защитил свою отчизну от врага. В летописи Великой Отечественной названы имена тысяч и тысяч  героев,  отстоявших свободу и независимость нашей Родины. Именно им посвящены песни, которые стали в народе самыми любимыми и дорогими.

«Священная война»

Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой

 С фашистской силой темною,  с проклятою ордой!

Пусть ярость благородная вскипает, как волна!

 Идет война народная,  священная война.

24 июня сорок первого года газеты «Известия» и «Красная звезда» опубликовали стихотворение В. И. Лебедева-Кумача, начинавшееся словами: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…»

Стихи эти потребовали от поэта упорной работы. Хранящиеся в архиве черновики говорят о том, что Лебедев-Кумач не раз переписывал и дорабатывал отдельные строки и строфы, подчас заменяя целые четверостишия. Видимо, замысел этих стихов возник у поэта еще в предвоенную пору. По свидетельству Е. Долматовского, за несколько дней до вероломного нападения гитлеровских полчищ Лебедев-Кумач под впечатлением кинохроники, где показывались налеты фашистской авиации на города Испании и Варшаву, занес в свою записную книжку такие слова: «Не смеют крылья черные над Родиной летать… »

Стихотворение в газете прочел руководитель Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной Армии А.В. Александров. Оно произвело на него такое сильное впечатление, что он сразу же сел за рояль. На другой день, придя на репетицию, композитор объявил:

– Будем разучивать новую песню – «Священная война».

Он написал мелом на грифельной доске слова и ноты песни – печатать не было времени! – а певцы и музыканты переписали их в свои тетрадки. Еще день – на репетицию с оркестром, и вечером – премьера на Белорусском вокзале, узловом пункте, откуда в те дни отправлялись на фронт боевые эшелоны.

Сразу после напряженной репетиции группа ансамбля выехала на Белорусский вокзал для выступления перед бойцами, уезжающими на передовую. Тут надо пояснить, что,  полного состава коллектива в те дни уже не было. Три группы сразу же выехали на фронт, а четвертая, руководимая А. В. Александровым, оставалась временно в Москве, для обслуживания воинских частей, госпиталей, выступлений на радио и разучивания новых песен.

В зале ожидания был сколочен из свежевыструганных досок помост – своеобразная эстрада для выступления. Артисты ансамбля поднялись на это возвышение, и у них невольно зародилось сомнение: можно ли выступать в такой обстановке? В зале – шум, резкие команды, звуки радио. Слова ведущего, который объявляет, что сейчас впервые будет исполнена песня «Священная война», тонут в общем гуле. Но зал постепенно затихает…

Волнения оказались напрасными. С первых же тактов песня захватила бойцов. А когда зазвучал второй куплет, в зале наступила абсолютная тишина. Все встали, как во время исполнения гимна. На суровых лицах видны слезы, и это волнение передается исполнителям. У них у всех тоже слезы на глазах… Песня утихла, но бойцы потребовали повторения. Вновь и вновь – пять раз подряд! – пел ансамбль «Священную войну».

Так начался путь песни, славный и долгий путь. С этого дня «Священная война» была взята на вооружение нашей армией, всем народом, стала музыкальной эмблемой Великой Отечественной войны. Ее пели всюду – на переднем крае, в партизанских отрядах, в тылу, где ковалось оружие для победы. Каждое утро после боя кремлевских курантов она звучала по радио.

В летописи Отечественной войны есть немало героических эпизодов, рассказывающих о том, как вступала в бой эта песня-гимн. Один из них относится к весне 1942 года. Небольшая группа защитников Севастополя заняла оборону в пещере, выдолбленной в скале. Гитлеровцы яростно штурмовали эту естественную крепость, забрасывали ее гранатами. Силы защитников таяли… И вдруг из глубины подземелья послышалась великая песня. Потом раздался сильный взрыв, и обломки скалы завалили пещеру… Не сдались советские воины ненавистному врагу.

«Священная война» звучала во многих странах мира. Однажды  Краснознаменный ансамбль песни и пляски Советской Армии им. А.В. Александрова был на гастролях в Канаде. Эта песня не входила в его концертную программу. Но 9 мая в честь праздника Победы артисты решили начать концерт «Священной войной», хотя не чувствовали особой уверенности, что песня дойдет до слушателей: уж больно далеки они были от событий второй мировой войны. Успех был ошеломляющий. На следующий день местные газеты сообщали, что русские отметили День Победы песней, с которой они начали долгую и тяжелую дорогу к Берлину, к победе. В этом они были правы! Автор «Священной войны» А.В. Александров в свое время писал: «Я не был никогда военным специалистом, но у меня все же оказалось могучее оружие в руках – песня. Песня так же может разить врага, как и любое оружие!»

«У деревни крюково»

Шел в атаку яростный сорок первый год.

У деревни Крюково погибает взвод.

Все патроны кончились, больше нет гранат…

Их в живых осталось только семеро,

Молодых солдат…

Эта песня в память о подвиге красноармейцев, ценой своей жизни удержавших последний рубеж перед Москвой, написана Сергеем Островым и Марком Фрадкиным.

В ноябре-декабре 1941 года две немецко-фашистские группировки, одна из которых ранее действовала на Волоколамском направлении, а другая – на Клинском, прорвались в район деревни Крюково. Бой приняли воины 8-й гвардейской дивизии имени И.В. Панфилова, второго гвардейского кавалерийского корпуса генерала Л. М. Доватора и первой гвардейской танковой бригады генерала М.Е. Катукова. Они сражались за каждый дом и каждую улицу…

Когда враг занял деревни Пешки и Никольское и приблизился к деревне Льялово, командный пункт советской 16-й армии был перенесен на станцию Крюково. 30-го ноября  советские войска начали атаки по всему фронту обороны 16-й армии. Особенно жестокие бои шли в районе деревень Крюково и Пешки. Деревня Крюково переходила из рук в руки 8 раз. Враг сделал Крюково своим опорным пунктом. Каменные здания противник превратил в доты, между постройками в засадах находились врытые в землю немецкие танки. Фашисты стремились прорвать оборону советских войск и  во что бы то ни стало и дойти до Москвы.

В первых числах декабря войска 16-й армии генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского остановили продвижение противника и перешли к обороне. В районе станции Крюково бои не прекращались ни на минуту. 354-я стрелковая дивизия обороняла Ленинградское шоссе и северную окраину Крюково.

Ожесточенное сражение началось в 10 утра 7-го декабря. Осколки снарядов покрыли всю  землю. У станции Крюково советские войска потеряли тысячи солдат и офицеров, но к вечеру 8-го декабря враг был сломлен. Лучшие части противника были разгромлены и обращены в бегство. Благодаря массовому героизму советских воинов немецко-фашистские группировки не смогли прорваться к Москве.

Бои, шедшие на зеленоградской земле, маршал Рокоссовский впоследствии назвал «вторым Бородино». У въезда в Зеленоград в июне 1974 года был открыт монумент «Защитники Москвы». На придорожном кургане, воздвигнутом на братской могиле, в которой покоятся   более 760 человек, высится серый обелиск. Три сомкнутых сорокаметровых штыка символизируют стойкость трех воинских частей – танковой, стрелковой и кавалерийской. У подножья обелиска три стелы, на одной из них начертано: «1941 год. Здесь защитники Москвы, погибшие в бою за Родину, остались навеки бессмертны».

Стихотворение под названием «Баллада о верности», по мотивам которого написана песня, было опубликовано Сергеем Островым в 1971 году. Музыку к ней написал известный в нашей стране композитор Марк Фрадкин. После своего создания песня была отдана авторами ансамблю «Самоцветы»: на этом настоял Марк Фрадкин. После раскола «Самоцветов» в 1975 году «У деревни Крюково» записала группа «Пламя». Именно в этом исполнении песня прозвучала в итоговом концерте «Песня-75», где её спел бывший солист «Самоцветов» Валентин Дьяконов. На авторском концерте Марка Фрадкина  (в  1984 году)  песня прозвучала   в исполнении Иосифа Кобзона.

«На безымянной высоте»

Дымилась роща под горою, а вместе с ней горел закат…

 Нас оставалось только трое  из восемнадцати ребят.

 Как много их, друзей хороших,  лежать осталось в темноте

 У незнакомого поселка, на безымянной высоте.

События, о которых поется в этой песне, не выдуманы. Все это было в действительности. Там, где Калужская область соседствует со Смоленской, стоит поселок Рубежанка. И есть недалеко от него высота, обозначенная на картах военного времени отметкой 224,1 м.

Сколько их, безымянных таких высоток оказывались подчас серьезной преградой на пути наших войск, освобождавших родную землю. Несколько раз поднимались в атаку наши воины, пытаясь выбить гитлеровцев с этой высоты, но безуспешно. А захватить ее нужно было во что бы то ни стало. Эту боевую задачу взялась выполнить группа воинов 718-го стрелкового полка в составе восемнадцати бойцов, сибиряков-добровольцев, которую возглавлял лейтенант Евгений Порошин. Ночью, под покровом темноты, они подползли вплотную к вражеским укреплениям и после ожесточенного боя овладели высотой. А потом геройски удерживали её, истекая кровью, но не сдаваясь.

Бойцы, отбивавшие одну атаку врага за другой, нуждались хотя бы в кратковременной передышке для того, чтобы сменить и перезарядить пулеметные и автоматные диски, отхлебнуть из фляжки глоток воды, перевязать раненых товарищей. И тогда один из них, Николай Годенкин, решил отвлечь огонь врага на себя. В окровавленной и изодранной гимнастерке поднялся он во весь рост и пошел прямо на гитлеровцев.

Правая рука его была перебита, и потому он держал автомат в левой руке, стреляя из него на ходу. Так он прошел метров пятнадцать — двадцать. Казалось, он шел очень долго. На этом пути был еще несколько раз ранен, но, даже падая, успел сделать несколько шагов вперед.

«Впервые об этом сражении я услышал от редактора дивизионной многотиражки Николая Чайки, когда служил в газете 2-го Белорусского фронта, –  вспоминает поэт М. Л. Матусовский. — Рассказ поразил меня. Позже я познакомился и с героями, оставшимися в живых. А припомнилось мне все это снова, когда в начале 60-х годов режиссер Владимир Басов пригласил меня и композитора Вениамина Баснера работать вместе с ним над фильмом «Тишина» по одноименному роману писателя-фронтовика Юрия Бондарева. Басов попросил нас написать песню, которая как бы сфокусировала в себе фронтовую судьбу двух  главных героев картины. Песню, не поражающую масштабностью и размахом событий. И тогда я вспомнил этот бой. В истории Великой Отечественной войны он только маленький эпизод, но как велико его значение!..»

Стихи были написаны, но с музыкой к ним дело не шло никак. «Когда третий вариант ее, — рассказывал потом композитор, — был забракован и поэтом, и режиссером картины «Тишина» Басовым, и старшим музыкальным редактором «Мосфильма» Лукиной, я отчаялся, хотел вообще отказаться от этой работы. Но Басов, выслушав мои сомнения, сказал, что время еще есть, и просил продолжать поиски. Сердитый, ехал я домой, в Ленинград, и вдруг по дороге, в вагоне  поезда, почувствовал совершенно новую мелодию… Записать ее было нечем, не на чем — поэтому всю дорогу пел про себя, чтобы не забыть…» Эту мелодию, родившуюся под стук вагонных колес, мы и слышим в картине, которая вышла на экраны страны в 1964 году. Пел песню за кадром артист Лев Барашков.

Но после фильма ее пели повсюду уже многие замечательные певцы. И, пожалуй, самым лучшим и непревзойденным ее исполнителем был народный артист Советского Союза Юрий Гуляев. Теперь, когда слышишь эту песню, даже не верится, что она сложена в послевоенную пору. Так и кажется, что она оттуда — из войны.

Песня  Матусовского и  Баснера  привлекла внимание и к судьбе ее реальных героев. Выяснилось, что после боя за высоту в живых осталось лишь двое… Один из них — Герасим Ильич Лапин — был оглушен и контужен в том бою. Засыпанный землей от разрыва снаряда, он пролежал до наступления темноты, а потом ползком добрался к своим… Другой защитник высоты — Константин Николаевич Власов — был ранен, попал в плен. Бежал, скрывался в лесу, а затем воевал в партизанском отряде…

Оба они дожили до того дня, когда на месте их боя и гибели их товарищей был сооружен памятник. Рядом с ним — землянка, над которой высится та самая «обгоревшая сосна» из песни. Ближе к дороге — музей. Идущие мимо машины притормаживают и дают продолжительные гудки…

«Журавли»

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

На Кавказе есть поверье, будто павшие на поле сражения воины превращаются в журавлей. В 1968 году в свет вышла песня “Журавли” на стихи Расула Гамзатова (в переводе Наума Гребнева) и музыку Яна Френкеля. Исполнил песню Марк Бернес. Песня посвящена погибшим во время Великой Отечественной войны солдатам, которых авторы сравнили с клином летящих журавлей.

Р. Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на родном языке, по-аварски. Тема журавлей была навеяна посещением расположенного в Хиросиме памятника японской девочке по имени Садако Сасаки, страдавшей от лейкемии после атомного взрыва в Хиросиме. Садако Сасаки надеялась, что вылечится, если смастерит тысячу бумажных «журавликов», пользуясь искусством оригами. В Азии существует поверье, что желание человека исполнится, если он сложит из цветной бумаги тысячу оригами – журавлей.

С другой стороны, журавли имеют свой образ в русской культуре, с которой Гамзатов был очень близко знаком как переводчик русской классической поэзии. Как вспоминает Гамзатов, когда он летел из Японии домой, в СССР, он думал о своей матери, весть о кончине которой пришла в Японию, думал о старшем брате Магомеде, погибшем в боях под Севастополем, думал о другом старшем брате, без вести пропавшем военном моряке Ахильчи, думал о других близких людях, погибших в Великой Отечественной войне. «Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?», писал он в стихотворении «Журавли» в переводе Н. Гребнева.

Война застала Гребнева с самого её начала, поскольку в это время он служил на границе, под Брестом. Он отступал вместе с Красной Армией, попал в знаменитое Харьковское  окружение, где немцы взяли в плен 130 тысяч красноармейцев, вышел одним из немногих, форсировал Северский Донец, воевал под Сталинградом, был трижды ранен, и после последнего ранения 12 января 1944 года война для него «кончилась». В стихотворение «Журавли» он вложил и свой опыт войны.

В 1968 году стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир». Его увидел певец Марк Бернес. Сам Бернес в войну никогда не участвовал в боях, но он ездил выступать с концертами на передовую. И особенно ему удавались песни, посвящённые войне. Очевидно, что война тоже была его личной темой.

Прочитав стихотворение «Журавли», возбуждённый Бернес позвонил поэту-переводчику Науму Гребневу и сказал, что хочет сделать песню. Со стихами певец обратился к Яну Френкелю, с которым до этого много сотрудничал, и попросил сочинить музыку. Написать ее удалось далеко не сразу. Только два месяца спустя, когда композитор написал вступительный вокализ, работа пошла легче. Позднее Ян Френкель вспоминал:

«Я тут же позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось». Для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941—1942 годах он учился в зенитном училище и позднее был тяжело ранен. Марк Бернес записывал «Журавлей» будучи тяжело больным. Эта запись стала последней в его жизни. Биограф Яна Френкеля композитор Юрий Рабинович писал:

«Бернес, после того как услышал музыку, торопил всех, как можно скорее записать песню. Как говорил Ян, он предчувствовал свою кончину и точку в своей жизни хотел поставить именно этой песней. Запись для Бернеса была неимоверно тяжела. Но он мужественно вынес всё и записал «Журавлей». И действительно, она стала последней песней в его жизни».

22 октября в России отмечают Праздник Белых Журавлей, как праздник поэзии и как память о павших на полях сражений во всех войнах.

«День победы»

Этот День Победы порохом пропах,

 Это праздник с сединою на висках,

 Это радость со слезами на глазах —

 День Победы! День Победы!

В марте 1975 г. поэт Владимир Харитонов обратился к композитору Давиду Тухманову с предложением о создании песни, посвящённой Великой Отечественной войне. Страна готовилась к 30-летию Победы, и в Союзе композиторов был объявлен конкурс на лучшую песню о войне. Буквально за несколько дней до окончания конкурса В.  Харитонов передал свои стихи соавтору. Давид Тухманов быстро написал музыку, и песню успели передать на последнее прослушивание конкурса.

Но никакого места песня “День Победы” не заняла. Мало этого, прослушивание песни вызывало болезненную, острую реакцию старших коллег Д. Тухманова, против песни прозвучали очень резкие высказывания, о чем немедленно стало известно на Гостелерадио. Причина была в музыке и в её авторе. Поэт В. Г. Харитонов был ветераном войны, песни на его стихи ещё в 1950-е годы писали увенчанные лаврами композиторы (Анатолий Новиков, Вано Мурадели и другие). Харитонов написал к тому времени слова к знаменитым песням “Мой адрес — Советский Союз”, “Россия — Родина моя”…

А Давид Тухманов был молодым автором, известным лишь по эстрадным шлягерам. В те времена всю музыкальную политику государства определяло руководство Союза композиторов, в основном весьма пожилые люди. Возраст в 30 с небольшим лет считался ещё незрелым. По мнению руководства Союза композиторов, а также теле- и радионачальников, Тухманов не мог соответствовать статусу автора песни государственного масштаба.

Хотя Д. Тухманов уже создал хиты “Последняя электричка”, “Эти глаза напротив”, “Белый танец”,  “Я люблю тебя, Россия”, “Гуцулочка”, “Мой адрес – Советский Союз”, “Как прекрасен этот мир” и многие другие, никаких званий и регалий, кроме премии Московского комсомола, у него ещё не было.  И потому он, имея диплом профессионального композитора и написав три десятка популярных песен, только в 1973 году с трудом был принят в Союз композиторов.

Был и второй “минус” – в музыке песни “День Победы” были услышаны элементы не то танго, не то фокстрота. В результате песня была запрещена, ее не пропускали в эфир – ни на радио, ни на телевидении. Первым исполнителем песни  был Леонид Сметанников.  Она прозвучала на съёмках передачи “Голубой огонёк” в канун 9 мая 1975 года.  И лишь в ноябре 1975 года в концерте, посвящённом Дню милиции, Лев Лещенко исполнил “День Победы” в прямом телевизионном эфире. Публика сразу приняла песню, и “День Победы” был исполнен ещё раз – на “бис”. После чего эту песню стала петь вся страна, она стала гимном героям войны.