За полшага до победы

Какая она была Н1?

С 1966 по 1974 год  в СССР велась работа по созданию лунной ракеты Н1. И пока она продолжалась для американцев росла угроза советского «лунного» контрнаступления. Но в 1974 году эта работа была остановлена. Усилиями недоброжелателей работы над Н1 изображаются, как заведомо обречённые на неудачу. Между тем  изучение исторических материалов выявляет иную картину. Н1 начали разрабатывать незадолго до смерти С.П. Королёва. Затем работой  руководил академик В.П. Мишин (илл.1).  Это была гигантская ракета^[1]. Её высота составляла около 105м, диаметр в основании – 17м, масса – чуть меньше 3000 т, полезная нагрузка, выводимая на низкую околоземную орбиту – 90-100т.

1969-1972. Трудный путь. До победы полшага.

Все пуски закончились авариями первой ступени ракеты. Её стартовая масса составляла без малого 1900т, то есть около 2/3 от массы всей ракеты»^[1].Соответственно массе была и её сложность. Она имела 30 мощных двигателей.  Конечно, отказы могли возникнуть и на следующих ступенях. Но это уже были более простые агрегаты. Так, стартовая масса второй ступени (590т) вполне соответствовала массе тогда уже работавшей ракеты «Протон» (УР-500). Отработай первая ступень нормально, и это уже был бы огромный успех. А отработать ей нужно было 113с (по описанию четвёртого испытания). Оцените с этой точки зрения и неудачи, и прогресс, достигнутый после четырёх испытаний. Вот их краткое описание по первоисточникам^[1-3].

       Первый пуск (21.2.1969) – авария на 69 с.

       Второй пуск (3.7.1969) – авария на 23 с.

      Третий пуск (27.6.1971). Все 30 двигателей первой ступени нормально функционировали, однако в результате нерасчетного разворачивающего момента  ракета набрала крен. Подорвана на 51-ойсекунде.

Четвертый пуск (23.11.1972). Ракета пролетела без замечаний 107 с до высоты 40 км, но за 7 с до расчетного времени разделения произошло практически мгновенное разрушение насоса окислителя двигателя № 4, которое привело к ликвидации ракеты. К сожалению, система управления не предусматривала досрочного отделения первой ступени, хотя теоретически энергоресурсов ракеты было достаточно, чтобы произвести довыведение на орбиту за счет работы верхних ступеней.

       Таким образом, во время четвёртого испытания первая ступень отработала 95% от положенного времени и обеспечила минимально необходимый разгон всего комплекса. Разве это не прогресс?

Илл.2. Один из сподвижников С.П. Королёва, ныне академик РАН, Б.Е.Черток, руководитель последнего испытания Н1.

       Руководитель испытаний Черток Б.Е. сразу после испытания был настроен очень мрачно^[2]. Так хотелось полного успеха. И, тем не менее, по свидетельству В.П. Мишина«конструкторы и все службы космодрома несказанно радовались. Было ясно – до победы полшага»^[3]. Было и чему радоваться, и на что надеяться. Ведь по утверждённой с самого начала программе Н1 должна была пройти ещё два испытания^[3]. 

«Четыре-пять пробных запусков при испытаниях ракетно-космической техники — дело обычное. Даже «семерка», несоизмеримая по сложности с Н1, полетела лишь с четвертого раза» ^[3]. Р-7 это первая советская межконтинентальная ракета, запустившая первый в мире спутник. По сравнению же с Н1 она выглядела карликом. Её масса в 10 раз меньше, чем у Н1^[4]. «Комплекс Н1 создавался не как аналог отработанных ракет, а как принципиально новая конструкция, колоссальный шаг вперед»^[5]. И вот на четвёртом испытании первая ступень Н1 уже почти преодолела финишную черту, а по утверждённому свыше плану остаются ещё два испытания. И уже готовы новые и очень надёжные двигатели.

1974. Черток Б.Е.: «Ракета начнёт летать. Обойдём американцев»

          Скоро тот же Б.Е. Черток разделил уверенность В.П. Мишина в близкой победе. Вот что он пишет через два года: «Четыре неудачных пуска H1 дали богатейший опыт. Были реализованы сотни доработок. Самым главным была установка новых двигателей. Кузнецов создал вполне надежный двигатель. На 76 двигателях проведено 220 огневых стендовых испытаний, в которых существенно превышались требования ТЗ. Надежность многократного запуска подтверждена на 24 двигателях. Стендовые испытания, проведенные с особым пристрастием, доказали, что налажено серийное производство уникальных по своим параметрам кислородно-керосиновых двигателей» ^[2].

       «В 1976 году двигатель Кузнецова без остановки отработал 14 тысяч секунд, в то время как для вывода ракеты на требуемую орбиту требовалось всего 114 — 140 секунд»^[3].

       И через 30 с лишним лет двигатели Кузнецова остаются в ряду самых совершенных творений ракетного двигателестроения.  «150 двигателей удалось сохранить до конца XX века. Благодаря их высокому совершенству,  часть из них вместе с лицензией продана американской компании «Аэроджет» для использования в американской и японской ракетах» ^[1].

«Созданные для советской лунной программы двигатели НК-33 будут использоваться на американской ракете Taurus-2. Через пять лет на самарском заводе «Моторостроитель» планируется начать производство этих двигателей – отметил гендиректор ракетно-космического центра «ЦСКБ – Прогресс» Александр Кирилин, подчеркнув, что НК-33 остается двигателем мирового класса.  НК-33 также будет устанавливаться на ракете-носителе легкого класса «Союз-1». Двигатель очень надежен и у него максимальное отношение тяги к массе^[6]».

Так что расчёты на новые двигатели Кузнецова имели под собой твёрдую почву. Но вернёмся в 1974 год. В.П. Мишин пишет:«Уже готовы к старту две следующие машины. В августе 1974 года должен был состояться пятый старт, а в конце года — шестой, и, как считали конструкторы, последний перед принятием Н1 в эксплуатацию. Даже самые осторожные умы называли 1976 год как крайний срок, когда новая машина будет полностью отлажена» ^[3].

     Того же мнения и Б.Е. Черток:  «В 1974 году было еще не поздно взять реванш в лунной гонке.  Я уверен:  через один-два пуска ракета начнет летать. Тогда за три-четыре года мы способны осуществить лунную экспедицию и создать лунную базу. С H1 (связаны) межпланетные и другие не столь фантастические перспективы…Тем самым обойдем американцев. Мы  способны на гораздо большее» ^[2].  В Политбюро, однако, думали иначе.

1974. Политбюро: испытания готовых ракет не проводить, ракеты уничтожить

  Летом 1974 года, когда всё было готово к испытаниям новой ракеты с новыми двигателями, несмотря на то, что «этап летно-конструкторских испытаний предусматривал 6 полетов, работы были приостановлены, а через 1,5 года официально прекращены» ^[3]. В.П. Мишина снимают с поста руководителя «королёвской фирмы», а на его место назначают В.П. Глушко – давнего соперника покойного Королёва^[2]. Уже подготовленные испытания были отменены.

       Надо отдать должное В.П. Мишину: в его книге^[3] нет ни слова о его личных обидах. Но обида за растоптанные и выброшенные плоды труда тысяч людей в книге есть:  «…Зачем надо было запрещатьпуски двух практически собранных ракет с новыми ЖРД? Запуск их не мешал работам по новой тематике, они начались два года спустя. А опыт запуска дал бы ценный материал и для новых разработок. Трудно было также объяснить правильность решения об уничтожении задела для семи комплектов ракет-носителей тем, чьим трудом они были созданы».

       А вот что пишет Б.Е. Черток^[2]: «Для тысяч людей, многие годы связанных с этой программой, приказ явился неожиданным ударом. Люди обращались с коллективными письмами в ЦК КПСС. А. Иосифьян (главный конструктор электрооборудования баллистических ракет и космических аппаратов) считал прекращение работ по H1 принципиальной ошибкой. Ему позвонил знакомый из аппарата ЦК и попросил забрать свое письмо.

Особо сильным было возмущение на заводе ”Прогресс” в Куйбышеве и его полигонном филиале. Там заканчивалась подготовка H1 № 8, на которой были реализованы все мыслимые мероприятия. Завод  в заготовках дошел уже до ракеты № 14. Завод им. М.В. Фрунзе освоил серийное производство двигателей Кузнецова. (Все они) оказывались в глупейшем положении. 

      Партийный комитет 6-го управления НИИП-5 заседал целую ночь. В результате появилось письмо военных испытателей в адрес президиума XXV съезда КПСС: ”Дайте испытать уже готовые ракеты №8, №9 и №10”.  До съезда письмо  не дошло. Партийный аппарат отлично понимал, решения уже приняты на таком уровне, что отнимать время у делегатов съезда и даже у его президиума бесполезно».

       Здесь надо пояснить одно обстоятельство, которое молодой читатель вряд ли представляет. В то время закрытие проекта означало: «Вы работали над этим, будете работать над этим». Поэтому возмущение людей связано только с обидой за буквально выкинутые плоды труда (все изготовленные ракеты Н1 были по приказу уничтожены ^[1]). Это важно отметить, потому что, если бы люди страдали материально, то вся их аргументация воспринималась бы по – иному.

Роль В.П. Глушко в закрытии проекта

«И Королев, и Глушко могли претендовать на роль пионеров практического ракетостроения: один в начале 30-х годов организовал в Москве Группу изучения реактивного движения, другой в то же время в Ленинграде — Газодинамическую лабораторию. Между ними существовала конкуренция даже по части служебных автомашин. У одного — «Чайка», зато у другого — «Шевроле-Каприз»!» ^[3]. «Чувствуя себя всегда в тени Королёва, на его похоронах в 1966 году Глушко заявил: «Если бы мне устроили такие похороны, я бы мог умереть, хоть завтра» ^[7].

      В.П. Глушко (илл.5) давно мечтал о своей лунной ракете. «Быть генеральным конструктором межпланетных ракетно-космических комплексов – разве можно отказаться от такого предложения?  [24 июня 1974 года]¹⁾ Глушко вызвал главного конструктора H1 Бориса Дорофеева и предложил ему составить приказ о прекращении работ по H1. Дорофеев отказался. Тогда Глушко сам сочинил и подписал приказ о прекращении работ по H1»^[2].

1) Примечание. В воспоминаниях участников лунной гонки, написанных в среднем через двадцать лет после событий, звучат немного разные даты, связанные с закрытием Н1 (май, июнь, июль 1974 года). Учитывая малую значимость этих расхождений для существа вопроса, автор статьи оставил в тексте статьи все эти даты и заключил их в квадратные скобки.

Илл.4. Академик В. П. Глушко –  основной «исполнитель» закрытия Н1 

Детище Глушко ракета «Энергия» была закрыта после двух успешных пусков 

Б.Е. Черток так рассказывает о своей первой беседе с Глушко в его новой должности:

      «Глушко -. Работы над H1 будут прекращены, (надо) быстро создать семейство новых носителей… высаживать одного человека на Луну через десять лет после американцев, глупо. На Луне должна быть  постоянная база со сменяемым составом ученых. Для этого нужны другие носители.

    Я сказал: – При таком же финансировании, которое было для Н1-Л3, базу можно создать через четыре-пять лет.

– На гнилых двигателях лунной базы построить нельзя, – прервал меня Глушко» ^[7].

        Время доказало неправоту Глушко насчёт двигателей Кузнецова. Не убедительны и его рассуждения о лунной базе. Всякая дорога начинается с первого шага, в данном случае с высадки на Луне хотя бы одного человека. Неужели, создав новую ракету, Глушко сразу бы отправил на Луну первую смену для лунной базы?  И почему китайцы 40 лет спустя сообщений НАСА о высадках, заявляют о своём намерении осуществить высадку на Луне? Начинали бы прямо с лунных баз «со сменяемым составом».

        Глушко искал поддержки и у другого виднейшего специалиста – академика Н.А. Пилюгина (илл.6). Пилюгин рассказывал: «(Глушко) спросил, как я отнесусь к закрытию H1. Я ответил, что по системе управления у меня большой задел, за надежность я отвечаю и не вижу причин прекращать работу, в которую втянуты тысячи организаций» ^[2]